— Мне надо, — всхлипывала я и сползала ниже, чтобы обвить ногами, прижать к себе, к тому месту, которое болезненно пульсировало.

Вейд снова подтягивал меня вверх, терзал глубоким поцелуем, двигал бёдрами, напоминая, что он голоден не меньше меня, но не давал разрядки.

— Тебе нравится целоваться? — пошла я на хитрость.

— С тобой — да, — и снова завладел моим ртом, что пришлось его оттолкнуть.

— Тогда, поцелуй меня там…

Я видела его глаза, которые поменяли цвет и стали еще темнее, в глубине рассыпался сноп искр, он застонал и страдальчески улыбнулся:

— Ты как усилитель огня — стоит там дотронуться хотя бы пальцем и ты взорвешься, — я застонала, представив его пальцы между моих ног и снова заелозила, ища обо что потереться.

Вейд сдвинулся, не давая мне дотронуться до себя, зная, что ему сорвет контроль и он войдет в меня, одним толчком, сразу и грубо.

— Какое искушение поцеловать тебя там…

— Да, — не удержав стон, прошептала я, — поцелуй, Барс…

Он с силой впечатался в мои губы, но по обреченности, несдержанности, я поняла, что думает он о другом сокровенном поцелуе, который я так и не дождалась.

— Кора, это наказание, я не хочу давать тебе облегчение…

— Что?! — я в бешенстве вырывалась и отталкивала его, билась в тесных объятиях и вертела головой, не давая коснуться губ.

Он толкнул бёдрами и я обмякла, потянулась на встречу. И снова бесконечные, вытягивающие душу ласки, мучительные поцелуи, от которых сворачиваются жгуты внизу живота, протяжные стоны с мольбой освобождения, дрожь тела в предвкушении оргазма и…откат.

Когда я зарыдала от переполняющих чувств и безумного напряжения, он нежно провел пальцем по контуру лица и, прижавшись губами ко лбу, прошептал:

— Уже утро… Тебе пора.

— А ты? — всхлипывая, я все теснее жалась к нему, надеясь, что он сдастся и пожалеет нас обоих.

— Я… — он горько усмехнулся. — Не думай обо мне. Иди…

ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Проснулась от собственно протяжного стона, руки мяли и раздирали одеяло в попытках добраться до сокровенного местечка, но заклинание, наложенное Вейдом еще вечером к утру не спáло. Я вытерла слёзы, потрогала губы — искусаны и саднят. Поёрзала под одеялом, пытаясь хоть как-то унять зудящую потребность и чувствуя сырые простыни под собой.

Что ж, наказание удалось на славу, сейчас я готова вопить и трахаться до одури. И знал бы Вейд, что не только грёбаная Амброзия довела меня до невменяемого состояния, то поостерегся бы появляться на мои глаза!

Декан Вейд не заставил себя ждать. В момент, когда я решила кричать и звать на помощь, дверь спальни с силой распахнулась и ударилась об стену. В проёме стоял Вейд и выглядел неважно.

Сердце подскочило к горлу и погнало кровь в известном направлении, взывая ко мне плюнуть на гордость и умолять его о…

— Пожалуйста… — вырвалось само собой.

— Ты просишь? — он приглушил голос так, что вопрос прозвучал очень интимно.

— Да, — выдохнула я.

Он небрежно щелкнул пальцами, и теперь я правильно распознала заклинание, с ненавистью откинула одеяло и потянулась рукой вниз. Вейд перехватил запястье и завел мне руки за голову. Я непроизвольно выгнулась навстречу его телу, когда он придавил меня сверху.

— Хочешь продлить наказание? — я с остервенением замотала головой, снова поддавшись бедрами вверх, чувствуя насколько плотно у него в штанах.

Сознание застилало туманом желания, поплыли границы сна и реальности, но не все ли равно, если и там и здесь я с ним, с Вейдом? От близости желанного мужчины меня накрывало еще сильнее, я терлась губами о его щеки, окончательно раздирая искусанные губы в кровь, я ненасытно вдыхала его аромат: густой, мужской, немного агрессивный и такой притягательный.

Вейд лежал не двигаясь, позволяя мне стонать, рычать, просить и требовать. Он все еще держал руки у меня над головой и поворачивал голову, когда я целовала его скулы, приподнимал, когда я прикусывала подбородок, наклонял, когда я прижималась губами к виску, но ни разу не подставил губы, ни издал ни единого звука, ни толкнул бёдрами вминая меня в постель.

— Не думал, что ты так быстро сломаешься… — прошептал Вейд мне на ухо, и чувствительно прикусил мочку.

— Мне пофиг, что ты думал, — я боднула его лбом, и когда он отстранился прижалась к губам, прикусив нижнюю, втянула и лизнула.

Вейд дрогнул и издал короткий едва уловимый стон.

— Полагаю, ты полностью искупила свою вину, — пробормотал Вейд и встал с постели, застывая взглядом на моем обнаженном теле.

— Не уходи, — я привстала на локтях и облизала опухшие губы, согнула ноги в коленях.

Он переводил напряженный взгляд с моего лица на ноги, и снова — на искусанные губы.

— В тебе говорит Амброзия, — глухим голосом прохрипел Вейд. — Я хочу тебя, но ты пожалеешь…

— Я тоже хочу тебя, причем здесь Амброзия? Ты вчера тоже смаковал её в одиночестве? Выглядишь неважно…

— Я не пью в одиночестве, — усмехнулся Вейд, не сводя глаз с моих губ.

— Ты пил не один? — при всем моем невменяемом состоянии, меня словно водой окатили. В то время, пока я "отбывала наказание" в цементомагичном одеяле в реальности, и от его измывательств надо мной во сне, Вейд предавался утехам, получал удовольствие и выдавал оргазм за оргазмом не мне!

— Не заставляй меня повторять, я был не один.

— Кобель! Гадский ублюдок. Извращенец.

Я натянула одеяло до подбородка, орала, чтобы он убирался и ненавидела всей душой!

Декан сразу стал самим собой, сдержанным, холодным и злым.

— Минуту назад ты готова была лизать мне сапоги… И не только.

— Убирайтесь из моей комнаты, — сквозь зубы шипела я. — Ненавижу вас!

— Тогда держись от меня подальше и не делай глупостей, когда я прошу об этом.

— Вы не умеете просить, как научитесь, тогда и проверим, на что я готова.

Потемневший взгляд прошелся по мне от макушки до босых ног, поднимая внутри животный страх, что сейчас Вейд протянет руку к моей шее, и переломит одним движением.

— Хорошо, принимаю спор: или ты будешь валяться у меня в ногах, или я буду просить тебя…

— О чем? — опешила я.

— Какая разница, если этого не случится?

Декан вышел и я на трясущихся ногах трюкнулась обратно на постель.

— Мияна проплакала всю ночь.

Ена сидела напротив меня в трапезной и лениво ковыряла молочную кашу.

— Ты тоже не отходила от нее всю ночь? — Выглядела она паршиво, поэтому вывод напрашивался сам собой.

— Как я могу бросить ее в такой момент? А с тобой что? Что у тебя с губами?

— А что с губами? — я дотронулась до болезненно пульсирующих губ, проверяя, не смазалась ли замазка, которой их замаскировала.

— Словно наждаком содрала.

— Нет, это…

— Неужели он тебя… Это декан Вейд?

Я закатила глаза. Декан, конечно, виноват: наказал он, во сне снился он, даже небритые щеки — его. Но ведь это все косвенные причины — жевала то свои губы я сама.

— Нет, он наказал, да, но я просто неудачно закусила губу…

— Несколько раз? — уточнила недоверчивая и внимательная Ена.

— Да. Пришлось, — всем видом транслируя подруге, что пора сменить тему.

— Было очень больно? — её сочувствие будило во мне чувство вины…

— Ты знаешь, что такое Амброзия?

— Да, напиток Богов.

— А еще?

— Ээээ… афродизиак, кажется.

— Вот! Мы выпили с Нейтасом целую бутылку у Вейда.

Шокированная Ена уронила палочки и раскрыла рот:

— Вы с Нейтасом?

— Да, мы с Нейтасом.

— Там у тебя тоже болит? — Ена недвусмысленно кивнула мне в район подола.

— О, нет! Мы с Нейтасом только пили вместе. И больше ничего.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А, — облегченно вздохнула Ена, — я было подумала…

— Больше не думай об этом. Просто от Амброзии сильно перевозбуждаешься и пока спала, искусала губы в кровь. Больше ничего не было. Ни с кем, — добавила я, чтобы закрыть тему с губами раз и навсегда.