"Я уже умерла, они примут это и будут жить дальше".

— Ничего подобного… Когда я передал горшок с цветком твоей маме, она полчаса обнимала меня и рыдала. Я весь вечер объедался пирогами и рассказывал, как счастливо ты живешь.

"Это подло, Нейтас!"

— Ты думаешь только о себе, нельзя быть такой эгоисткой.

"Мне подумать о Вейде? Как его будет мучить совесть, что убитая им террийка не вернулась обратно? Вдруг господин снова захочет проткнуть её сердце…"

— Да он и дня не жил, чтобы не мучился. Трина, его связанная, первая и единственная… До тебя. В общем, она тоже погибла из-за него. Лет триста назад. Так что, каждый его день — агония. Думаю, если ты не вернешься, он приложит все усилия, чтобы сдохнуть и попасть к вам, на сторону покоя. Последние недели я даже теряюсь, к кому его тянет больше, к тебе или к Трине. Так что если вы обе будете на той стороне — только быстрее соединитесь.

"Глупо было убивать меня, чтобы быть со мной, не находишь?"

— Почему же? Для Королевы ты умерла безвозвратно, поэтому у нее нет рычага надавить на Вейда. И самое главное, она не будет использовать тебя, не заставит перерождаться снова и снова, чтобы использовать еще и Вейда. Если он поддержит её, то теперь на своих условиях.

"Да уж, перерождать меня снова и снова будет Вейд, собственноручно! Почему он раньше не сбежал от нее? Зачем меня впутывать во все это?"

— Не проще вернуться и задать ему эти вопросы? Откуда я знаю? Ты вообще подвернулась случайно, насколько я понял. То ли Вейд перемудрил со списками, то ли Королева его переиграла, но весь план Вейда с исчезновением Ловцов запущен до тебя. А с твоим появлением он всё переиграл. Сегодня он должен был лишить магии Короля и совершись двойное убийство. Сегодня Королева лишилась бы сына-Ловца, Архикватора и возможности перерождаться. Её правлению пришел бы конец, мой отец с Беркутом завладели бы троном и начали передел континентов.

"Но из-за меня…"

— Аха, из-за тебя Вейд поменял все планы. И благодаря тебе я жив. И Вейд хочет жить. С тобой. Без тебя не хочет.

"Будет лучше, если я уйду. Вейд уйдет за мной, а Королева с сыном сохранят мир в королевстве".

— Без Вейда она недолго сможет держать мир. У нас волнения по двум континентам. Нужна жёсткая политика с публичными казнями. А Архикватор сорвался с цепи. Сама понимаешь, все сильные маги ополчатся против нее и Королева ничем не сможет ответить.

"Лишний раз убеждаюсь, что Вейд не думает о последствиях".

— У него отсутствовало желание жить, чтобы думать о последствиях. До тебя. Теперь он просто убрал твою фигуру с шахматной доски, чтобы тебя не получила Королева. Но сам-то он остался в заложниках. Он еще будет воевать за Королеву на её стороне. Ты благоприятно влияешь на Архикватора.

"Нейтас, ты несешь чепуху. Он вонзил мне в сердце нож! Это последний подвиг, на который я хотела бы сподвигнуть любимого мужчину".

— Кора, свет… Ты должна решить сейчас.

"Я ухожу".

— Кора, если не ради Вейда и не ради своих родителей, можешь вернуться ради меня?

"Почему у тебя такой странный голос?"

— Мы заключили сделку… Я предал отца, встал на сторону Вейда, потому что он обещал, что ты можешь помочь моей матери. Она псимаг. Вейд сказал, что твоя магия может исцелить мою мать.

"Я не знаю…"

— Ладно. Можешь потом обзывать меня последними словами, но я не могу тебя отпустить. Тебя ждет Вейд, твои родители и моя мама. Это перевешивает все твои детские обиды.

"!!!"

Свет опустился и, не застав душу ждущую упокоения, погас.

Расширенная ЧЕТВЕРТАЯ

Проснулась в постели от грохота в дверь.

— Сейчас, минуту! — спустила ноги на пол и увидела, что на мне кроме нижней рубашки ничего нет. Кожаные штаны и жилет перекинуты через скамейку у кровати, туфли-тапки, в которых я проходила весь вчерашний день, тоже стояли рядом.

Вот чёрт, усыпил, потом раздел и одеялом укутал! Меня разрывало любопытство, воспользовался он моей беспомощностью, был ли поцелуй в губы, или хотя бы в лоб? Увижу — обязательно спрошу, не получу ответа, так удовлетворюсь смущением.

Не надеясь быстро натянуть кожу на голые ноги, я обмоталась одеялом и спотыкаясь, поспешила к входной двери. На пороге стояла суровая дородная женщина и не успела я приоткрыть дверь, как она, отжав меня плечом, прошла на середину гостиной.

— Убирай одеяло и тащи скамейку из спальни, — распорядилась она, раскладывая на столике метр, иголки, блокнот, карандаш и еще какие-то штучки.

— Я вас в десять ждала, — закрыла дверь и поплотнее запахнула одеяло.

— Ну? — уставилась на меня тётка.

— Сколько сейчас времени? — смутилась я, потому что из-за ее уверенности моя пошатнулась.

— Десять, — процедила портниха. — А теперь поторапливайся, если на обед хочешь успеть.

Больше убеждать меня не пришлось.

Я стояла на скамейке посреди комнаты, пока тётка ходила в туалет.

— А чего это у тебя лохань полная, а? — крикнула он оттуда.

— Вчера надеялась принять, но не сложилось, — крикнула я в ответ.

— Принять — выпить что ли? Всю? — остановилась она в дверях.

— Нет, — я закатила глаза, — помыться хотела, искупаться, ну?

— Вот, блохи навозные, ты еще и грязная. Или тебя не предупредили, что приду?

— Предупредили, — огрызнулась я, — Только нагреть забыли.

— Бедняжечка, — поцокала тётка. — Идем, — она стащила меня со скамейки и наставила палец на ванную с водой. Кончик пальца заискрился и она прошептала короткую фразу, которую я не расслышала. — Сполоснись и обратно на скамейку вставай. Быстро!

Я потрогала теплую воду, скинула рубашку и залезла ванную. Кайф!

— А мыло где можно найти? — крикнула я, надеясь быть услышанной.

— Мыло у кастелянши попроси. Вылазь, посушу, неумеха.

Несколько сковано я с сожалением выбралась из ванной, портниха снова направила на меня палец, пошептала и теплый ветер прошелся по моему телу.

— Спасибо, — проговорила я и потянулась за рубашкой.

— Куда? Оставь ее. На примерку идем.

— Эээ… Мне кроме рубашки нечего надеть, у меня нет нижнего белья.

— Кому оно надо? Мне — нет. Иди, коза, на скамейку и стой смирно.

Я застыла голая посреди гостиной, пока портниха кружила возле меня, прикладывая метр то к бедру, то к руке и бесконечно приговаривая:

— Обхват бедер значит будет… Талии… ага. Обхват ноги… Раздвинь, — командовала она, и я беспрекословно раздвигала. — Подними, — и я поднимала. — Грудь полновата.

— Ну, какая есть.

— Не дерзи! Повернись задом. Зад тоже крупноват.

Я взвыла от негодования:

— Что-нибудь нормальное есть или все как на кобылу?

— У тебя всё нормальное, детка, даже очень, — донесся от входной двери мужской сиплый голос.

Я взвизгнула, слетела со скамьи и спряталась за кресло. Портниха в голос орала на парня, а Нейтас стоял в раскрытых дверях и разве что слюни не пускал, пытаясь разглядеть меня.

— Ах, ты блоха навозная, кто вламывается в комнату к даме без стука? Я вот выскажу твоему декану, поелозишь ты еще по сковородке. Выходи, выходи, желтоклюв.

Она вытолкала его и закрыла перед носом дверь.

— Я на обед хотел ее позвать, тёть! Не говорите декану, мне и так уже влетело. Ну тёть? — прокричал он из-за двери.

— Время обеда? — спросила я портниху.

— Ну, — подтвердила она.

— Может, прервемся, а? Кушать очень хочется, — попыталась я уговорить её. — Вы же тоже не можете пропустить обед. Пойдемте в таверну?

— Какую еще таверну, в трапезную, верно, а? — буркнула она. — Вот провозилась с тобой и ничего не сделала… Что сказать господину Вейду, что отмывала от грязи, прежде чем мерки снять?

— А зачем что-то говорить Вейду?

— Цыц! Нельзя! Ты что — "господину", обязательно "господину"!